ВСЕРОССИЙСКИЙ ПОЛИГРАФИЧЕСКИЙ ПОРТАЛ с 1998 года
"Полиграфия в условиях кризиса": круглый стол 7 ноября 2008 года - События и интервью
Полиграфический портал Принт-форум. Офсетные и цифровые типографии, реклама, упаковка, сувениры и много другое.
Рубрика: события и интервью
|
"Полиграфия в условиях кризиса": круглый стол 7 ноября 2008 года — 
7 ноября, в рамках форума делового партнёрства "Москва полиграфическая" портал "Принт-форум", совместно с типографией "Арес" организовали круглый стол для руководителей полиграфических предприятий Москвы, чтобы обсудить кризисные явления, происходящие в стране и в полиграфической отрасли.
Предлагаем вашему вниманию расшифровку записи мероприятия. Для комментариев открыта тема на "Принт-форуме".
Участники круглого стола: Максим Добровенский, главный редактор портала «Принт-форум» Андрей Зарецкий, директор типографии «Август Борг» Любовь Карлюк, заместитель генерального директора типографии <Август Борг> Евгений Золотухин, директор типографии «Абрис» (Екатеринбург) Арсен Манукян, директор типографии «Вовремя» Алексей Почуев, директор типографии «Парель» Геннадий Савинкин, заместитель генерального директора «Типографии Арес» Александр Слепов, директор типографии «Колев» Марсель Шарифуллин, директор «Типографии МГУ» Ведущий: Александр Шнайдер, генеральный директор «Типографии Арес» Александр Шнайдер: Здравствуйте, будем начинать. Тема нашего круглого стола — это тема сегодня насущная и актуальная — полиграфия и кризис.
Для начала я хотел бы кратко обрисовать текущую ситуацию, я имею в виду ситуацию экономического кризиса не только применительно к полиграфии. Я полагаю, что мы находимся в состоянии кризиса, что дна своего этот кризис еще не достиг и, увы, нам предстоит жить в таком состоянии достаточно длительное время. В какой-то момент в течение этого года начались процессы, приведшие на мировом уровне к дефициту ликвидности. В этой ситуации держатели акций начали их сброс с целью эту нехватку ликвидности каким-то образом погасить, что привело к обвалу фондового рынка. В первую очередь, от этого пострадали крупные сырьевые и перерабатывающие компании. Они столкнулись, прежде всего, с проблемой срочного поиска средств для погашения кредитов, так называемого margin-call, а также с невозможностью получения денег на Западе и из других традиционных источников. Банки тоже столкнулись с проблемами ликвидности. Возник локальный кризис доверия между ними, а также доверия к потенциальным заемщикам. Таким образом, иссяк и этот источник финансовой подпитки. И третья проблема, развившаяся благодаря первым двум — общее снижение деловой активности, выразившееся в повышении цен на сырье, а потом и цен на потребительском рынке. На сегодняшний день крупные, а теперь уже и средние компании всеми силами снижают свои расходы: сокращают кадры, закрывают инвестиционные программы. Увы, это очень сильно бьет по нашей отрасли, поскольку наша деятельность относится к той статье расходов, без которой компании могут жить — не очень успешно и не очень долго, но могут — без рекламы и, в частности, без полиграфической продукции. Сегодня мы видим это на примере крупных медиа- и рекламных холдингов, где уже идут существенные кадровые сокращения. Я перехожу к вопросам. Андрей, я хотел бы начать с вас. Кризис на полиграфическом рынке — в чем он проявляется сейчас, как видится? Андрей Зарецкий: Ну, я могу рассказать только о нашей компании, основываясь на тех разговорах, которые мы сегодня ведем друг с другом. На самом деле, очень многое зависит от структуры портфеля заказов. Я не думаю, что у изготовителей упаковки сегодня есть какие-то проблемы. Что касается рекламы, опять-таки, реклама бывает разной. В той части рекламы, с которой связаны мы, в частности, календарные программы, упали средние тиражи — мы это видим очень четко. Говорить, что это кризис, наверное, пока преждевременно. Возможно, пока можно вести разговор об отложенном спросе: люди просто затаились. Есть два подхода к рекламе во время кризиса. Есть компании, которые, как сказал Александр [Шнайдер, прим. P.F.], сокращают затраты на рекламу, но есть и компании, которые при кризисе рекламируются очень активно, желая расширить сфену влияния, потому что для одних кризис — смерть, но для других — новая жизнь.
На потребительском рынке, в магазинах сейчас классическая предкризисная картина — скупают все в больших объемах — это тоже надо поддерживать. Поэтому сказать, что кризис бьет нас по голове, я не могу. Однако увидеть в сегодняшнем изменении структуры заказов то, что будет весной, я не берусь. Во что это все это выльется, я категорически не могу сказать. Все, о чем вы говорили, будет иметь место. Вопрос в том, на пять, пятьдесят или девяносто пять процентов. Вопрос не в качественных тенденциях — они понятны — а в количественных. Александр Шнайдер: Возникает вопрос. Ещё весной этого года была ли ситуация предсказуема или она свалилась на голову как форс мажор? Марсель Шарифуллин: Я могу рассказать в разрезе своего предприятия — «Типографии МГУ». У меня не очень большой опыт руководства типографией — полтора года. За эти полтора года наша типография динамично росла, поэтому у меня нет статистической информации, как оно могло бы быть, если бы не было этого кризиса. На сегодняшний день угроз я не вижу.
Александр Шнайдер: Ну вот, типография, скажем, «Х» летом этого года купила 8-красочную машину первого формата. Теперь же больше всего на свете она желала бы, чтобы этого не было. То, что они сделали — это ошибка предвидения или все-таки форс-мажор, то есть, никто не мог знать, что так получится? Андрей Зарецкий: Вчера на «РБК» шла передача, где рассказывали, что весной этого года 98% экспертов не предсказывали текущую ситуацию. Вдумайтесь, 98%! Что мы хотим от типографии «Х»? Мы сами чуть не поступили так же. Нам просто банк в последний момент не дал денег. Еще немного — и мы тоже бы подписались на подобную «игрушку». Я повторюсь, что кризис — это время умереть одним и победить другим. Вполне возможно, что типография «Х» шла ва-банк, просто не вписалась в поворот. Кто медленно ездит, никогда не станет чемпионом. Марсель Шарифуллин: Александр, вы сказали, что трудно будет крупным и, возможно, средним компаниям. А не может ли быть так, что трудно будет именно мелким, по принципу «пока толстый сохнет»? Александр Шнайдер: Я думаю, что крупным будет трудно, но крупным помогут. Я разговаривал в последнее время с несколькими финансистами. Их мнение однозначное: типографии должны жить с сознанием того, что новых денег в ближайшее время они не получат вообще. Замещение, реструктуризация долгов — это возможно, но новых денег они не получат. Поэтому главное сейчас — не создавать себе гигантской дебиторской задолженности. Доверять нельзя никому, и те, кто готовы печатать в долг, очень сильно пожалеют об этом.
Максим Добровенский: Факты, которые мы видим — большое количество предложений по поиску работы. Освобождаются менеджеры, и даже технологи. Общая активность в разделе, где люди ищут работу, возросла в октябре, по сравнению с сентябрем, на 25%. Это факты. А по мнениям есть некий диапазон, некая подвешенность. Те, кто всегда занимал пессимистические позиции и ратовал за покупку только оборудования б/у, без привлечения кредитов и лизинга, говорит: «Мы же предупреждали, что будет еще хуже». Но есть и более оптимистичные прогнозы. Александр Слепов: У присутствующих разные взгляды на вещи — каждый хочет что-то рассказать с точки зрения своей организации. А с общей картиной, как раз, все понятно. Кризис развивается. На Западе стоят пустые небоскребы. Когда-то это дойдет до нас на пике активности, когда — никто не знает. Цена на нефть падает. На сегодняшний день она уже ниже той нормы, которая была заложена в бюджет страны — $62 доллара за баррель против запланированных 70. Еще два месяца назад на Print-Forum’е мне доказывали, что цена на нефть падать не будет. А она упала. В условиях, когда чиновников в стране больше, чем людей, работающих в народном хозяйстве, падение цены на нефть рано или поздно неизбежно приведет к необходимости структурных изменений. Наша страна пойдет на эти изменения?
Андрей Зарецкий: Она на них уже идет. Алексей Слепов: Да бросьте. Но вернемся к более актуальным вопросам. Кто-нибудь сейчас получает бумагу в кредит? Все меньше. Скоро бумагу в кредит отпускать не будут вообще. Свободных денег у типографий сегодня нет. Новогоднего бума, по всей видимости, не будет. Значит, когда в марте подойдут выплаты по кредитам, кто-то расплатится и выживет, кто-то нет. Или кто-то сможет договориться с банком, кто-то не сможет. Очевидно, что в стране до 25% типографий — лишние. Показательным стал этот год: росла цена на все, кроме полиграфических услуг. Александр Шнайдер: Будет ли она падать в декабре-феврале? Александр Слепов: Падать не будет, но и не будет расти. В феврале начнется падеж типографий. Александр Шнайдер: А как типография может «упасть»? Как, к примеру, та же типография «Х», которая купила 8-красочную машину, может «упасть» — она отдаст ее банку? Банк не возьмёт: кому он её продаст? Банку придется реструктурировать долг. Вот я и спрашиваю: как типография может закрыться, грубо говоря, повесить замок себе на дверь? Я знаю одну типографию, которая закрылась, но там инвесторы имели такую возможность. А так я боюсь, что ситуация в апреле-мае не решится. Андрей Зарецкий: Типографии «посыпятся», потому что их долги превысят их дебиторку. Мы же не отвечаем собственными средствами ни за что. Поедем все в деревню — картошку сажать, огурцы солить. Александр Шнайдер: У банка есть два варианта: забрать машину у должника — но банк понимает, что продать машину сегодня невозможно, — или разговаривать с ним, взять с него обещание, что он в течение полугода начнёт зарабатывать деньги, и станет отдавать долг. Взять в управление типографию и зарабатывать там, где собственник не смог, банк тоже не сможет. Поэтому у меня есть большие сомнения насчёт того, что типографии просто «посыпятся». Алексей Почуев: Помимо кредитов, типография вынуждена платить ещё зарплату и аренду. И если по выплате кредитов типография может получить отсрочку или реструктуризацию, то по аренде типография её не получит и будет вынуждена оставить помещение. Зарплату тоже надо платить. Александр Слепов: Если говорить о ситуации с рабочей силой в целом, то можно констатировать, что идёт процесс падения квалификации рабочей силы в полиграфии, особенно в послепечатном производстве, и отток квалифицированной рабочей силы из полиграфии в другие отрасли. Это влечет за собой снижение производительности труда, которое типографии пытаются компенсировать покупкой высокопроизводительного оборудования, что идёт вразрез с классическими представлениями о развитии компаний, например, в Западной Европе.
В тех же Соединенных Штатах, например, существуют типографии, которые печатают на станках 50-летней давности и прекрасно себя чувствуют. Александр Шнайдер: Ну, у меня другая теория относительно того, почему у нас гонка оборудования. Я считаю, что ее у нас искусственно создали поставщики и лизинговые компании. Я думаю, что крупные проекты последнего года связаны не с прогнозированием, а с уникальными условиями поставки. Александр Слепов: Я считаю, что гонка оборудования также связана с непрерывным падением рентабельности полиграфического производства. Чтобы выжить, мы вынуждены печатать все больше, больше и больше в единицу времени. Александр Шнайдер: А заказы где?
Александр Слепов: Вот, для этого нужны заказы, а заказов нет. Наш рынок очень маленький. По имеющейся у меня статистике, на этот год мы напечатали в пересчёте на квадратные метры бумаги меньше, чем в 98 году. Рынок полиграфии в России по объёму соответствует рынку Голландии с населением в 6 млн. человек. Это очень маленький кусок пирога. И на этот кусок пирога приходится огромное количество лишних типографий. Таким образом, каждая типография решает две задачи: интенсификации производства, что затруднительно в условиях низкой квалификации работников (приходится внедрять новое современное оборудование, которое стОит немалых денег и очень часто стоИт), и поиск заказчика. Сколько стоит сейчас реклама в «Яндексе»? Совсем недавно узнал, что одна типография платила за строчку $51 за клик! При нормальной цене в $8. И в Яндексе каждый день висят по 60 типографий. Александр Шнайдер: А я тут не вижу странности. Это самое дешёвое, что может себе позволить типография. Просто типографии не могут рекламироваться где-то в 10 раз дороже. Александр Слепов: Самое дешёвое — $50 за клик? Александр Шнайдер: Ну вы можете дать рекламу в газете «Коммерсантъ» на полосу? Могли бы — не платили бы столько. Александр Слепов: А я давал рекламу в «Коммерсанте». Александр Шнайдер: Помогло? Александр Слепов: Ноль! Александр Шнайдер: Ну вот, а клики работают. Александр Слепов: Вот, мы говорим, что нормальная цена за клик в Европе составляет, извините, 7 центов, а у нас — $50, и все это нормально... Нет, это ненормально. Конкуренция достигла невообразимых размеров. Цена на полиграфические услуги не выросла благодаря конкуренции. Конкуренция не позволяет повысить цены. Нас слишком много, мы не можем договориться, и не договоримся никогда. Именно в рамках вот этой всей ситуации уже появились типографии, рентабельность которых отрицательная. И таких типографий достаточно много. Александр Шнайдер: Я думаю, они не сегодня появились, а уже несколько лет назад. Хорошо, это констатация ситуации, я с ней во многом согласен. Дайте прогноз. Половина типографий закроется, и оставшимся станет хорошо? Александр Слепов: Нет, ну что вы, я не Нострадамус, чтобы давать прогнозы. Все зависит от глубины этого кризиса, сколь долго все это ещё будет развиваться и когда остановится, и перейдет в некую стагнацию. Худший прогноз — останется в Москве пяток типографий, может быть. А может быть, наоборот. Мы не знаем, когда остановится процесс падения. Если остановится в феврале, то, может быть, мы с вами вытрем со лба холодный пот и скажем: «Все, ребята, мы пришли в стагнацию, которая будет продолжаться 5 лет или 10, но ничего страшного в этом нет».
Если кризис будет уходить глубже, то, конечно, все закончится раньше, но последствия для полиграфического рынка будут серьёзнее. Мы не знаем, какое количество типографий вынуждено будет закрыться: продать оборудование за 5 копеек, и выбросить на помойку то, что не продается. Весь вопрос для полиграфии будущего, в конечном счёте, упрётся в следующий момент. Если до сегодняшнего дня типографии закрывались, но полиграфические мощности не пропадали, а перераспределялись, и суммарная мощность полиграфии Москвы росла со скоростью, обгонявшей спрос, то кризис может привести к тому, что часть существующего полиграфического оборудования будет просто выброшена на помойку, продана в Китай и т.д. В этом случае суммарная мощность полиграфических предприятий московского региона к окончанию кризиса окажется ниже. И когда кризис кончится, произойдет перераспределение заказов, типографии вздохнут и заработают веселей. Александр Шнайдер: А как клиенты будут себя вести? Александр Слепов: Клиенты уже «себя ведут». Совершенно очевидно, что все крупные типографии уже испытывают колоссальные сложности и создают антикризисные программы. Потому что наиболее крупные клиенты привыкли жить по постоплате. Значит, если сегодня эти клиенты присылают письма со словами «Извините, мы забрали тираж в полмиллиона брошюр, а заплатить сможем в январе», то типографии, в свою очередь, перевести их на предоплату чрезвычайно сложно, в ряде случаев, невозможно. Поэтому крупные типографии уже понесли значительные потери и будут их нести в дальнейшем.
Перевод ведущих заказчиков на предоплату приведет к резкому спаду тиражей периодических изданий. Можно ожидать, что наиболее крупные типографии будут останавливать «рулоны», и мы прекрасно понимаем, что они это уже запланировали, что крупные типографии вынуждены будут выбросить на рынок труда до 2/3 сотрудников.
Александр Шнайдер: Будет ли меняться приоритет клиентов от лояльности к поиску наименьшей цены? Александр Слепов: Проблема в том, что всегда можно найти цену ниже, а падать уже практически некуда. Если я снижу своим работникам зарплату, они уйдут работать в метро. Александр Шнайдер: Если ваша типография стоит, то, чтобы обеспечивать какое-то cashflow , то будете печатать и ниже цены бумаги, чтобы иметь хоть какие-то деньги на зарплату. Александр Слепов: Такая типография непременно закроется, это вопрос времени. Проблема средних типографий в том, что и они работали с крупными заказчиками по постоплате. И сейчас все средние типографии, насколько я могу судить по своему собственному опыту, активно пытаются перевести их на предоплату. Сделать это чрезвычайно тяжело. Количество мелких заказов, так сказать, рыбьего корма, служащих для поддержания работы, будет сокращаться. Заказчики, вынужденные делать предоплату, будут метаться по Москве, искать, где напечатают по постоплате.
Александр Шнайдер: То есть, вы считаете, что цены не упадут? Александр Слепов: Нет. Андрей Зарецкий: Если говорить только о цене услуг, то я считаю, что 20%-ное падение цен вполне возможно. Причем, это почти та пограничная цена, после которой конкретные типографии начнут ломаться, потому что еще 20% можно ужать, за счёт сокращения зарплаты и т.д., а больше уже не получится. Но это, я бы хотел сказать, для каждой типографии свои 20%, потому что у всех свой портфель заказов. Что же до распределения заказов, то я считаю, что перетекание будет, но не очень сильным. Александр Шнайдер: Я считаю, что цены могут упасть на 15% до конца весны, пока мы не начнём ощущать сокращение числа типографий. До этого уход типографий с рынка будет компенсироваться снижением объёма заказов. Пока объем заказов сокращается гораздо быстрее, чем количество типографии. Мы уже знаем, что ряд типографий закрылись или закрываются, а поставщики обсуждают с банками условия обратного выкупа оборудования. При этом объем заказов уже значительно сократился. Не знаю, 20%, 15%, но снижение цен будет обязательно. Будут печатать ниже себестоимости, просто чтобы сегодня заплатить печатнику, а то он завтра уйдет. Александр Слепов: Типографии это уже делают. Но мы здесь говорим о принципиальной ситуации. Если мы говорим о снижении цены на 15-20%, то для целого ряда типографий это падение ниже уровня рентабельности. Александр Шнайдер: Значит, они будут стоять. Или опустят цены и будут печатать себе в убыток, или не опустят и будут стоять. Мы пока говорим о том, скоро или же очень скоро разорятся типографии. Но давайте попробуем посмотреть на ситуацию глазами заказчика. Для заказчика все, о чем мы говорим сегодня, совершенно не важно. Я вижу только одну тенденцию: на смену только-только появившейся лояльности заказчика приходит нулевая лояльность и поиск низкой цены как вид спорта, как основной способ получить одобрение руководства, которое говорит менеджеру по рекламе: «Найдешь за полцены — будем печатать, не найдешь — не будем». Александр Слепов: Вы это уже чувствуете? Александр Шнайдер: Да. И это первое, что я хотел сказать. Второе: уходят генераторы идей. Сокращения в большинстве компаний начинаются с маркетологов и рекламистов. Нет людей — нет идей, которые превращаются в нашу продукцию. Месяца три большая компания может и не замечать, что у неё что-то перестало печататься. Потом, скорее всего, заметит. Это очень прискорбно, и здесь я вижу серьезную проблему. Проблема наша в том, что мы печатаем не конечный продукт, а средство, носитель. Мы не можем сказать клиенту: не размещай рекламу на телевидении, печатай у нас листовки. А что дальше? Типографии не занимаются ни организацией выставок, ни директ-маркетинговыми акциями, они только печатают. Поэтому, чтобы кто-то у нас что-то заказывал, необходима идея, как будет использоваться этот продукт. Если идеи не будет, не будет заказа. Андрей Зарецкий: Я хочу повторить: я совсем недавно разговаривал с представителем рекламного агентства и хочу выразить эту мысль как принадлежащую им. Кто-то резко сократит выпуск рекламы, а кто-то начнёт вкладывать в неё большие деньги с целью захватить этот сегмент рынка. Понятно, что общий объем, наверное, уменьшится, но говорить о ситуации катаклизма я не стану. Александр Шнайдер: Меня интересует ещё один вопрос. Какие сходства и различия вы видите между текущей ситуацией и кризисом 98 года? Арсен Манукян: У меня ситуация похожая. Я взял машину в лизинг и в мае 98-го и сейчас. Но это единственный минус, который я вижу для себя. Для меня кризис даже более благо, нежели зло. Я тоже планирую по весне падение цен процентов на 10, но далее будет подъём, потому что вся «мелочь» будет уничтожена, так как не будет иметь возможности обратиться к длинным деньгам. Им придётся либо закрывать бизнес вообще, либо продаваться более крупным компаниям.
Александр Шнайдер: Я вижу больше различий, чем сходств. Вот Арсен брал в лизинг. А я немного знаю типографий, которые в 98-т году думали о лизинге. Александр Слепов: Я. У меня был лизинг. Пришло на таможню оборудование 18 августа. Александр Шнайдер: Мне все же кажется, что это скорее исключение. Мы тогда уже были не маленькой типографией, но только-только начинали думать о лизингах, кредитах. И гигантских внешних долгов тогда у полиграфии не было. А, кроме того, она была на существенном подъёме до 98 года, поэтому тогда было, на мой взгляд, гораздо легче. Да и спрос превышал предложение. Тот пузырь, который надули поставщики, только начинал раскручиваться. Я даже помню, как мы думали, что бы такое прикупить за «смешную» цену. Мы готовились к приобретениям и ждали «смешных» предложений. И так в результате и получилось. В то время у нас, даже когда все упало, и было страшно, такого ощущения, как от сегодняшнего разговора, не было. Александр Слепов: Господа, надо принимать во внимание то, что тогда кризис носил совсем другой характер. И то, что тогда в тяжёлой ситуации оказались все. И, если вы помните, нам снижали арендные платежи. А сейчас такого никто делать не будет. Уже один съехал, другой съехал... Александр Шнайдер: Тоже интересно: в среднесрочной перспективе при тех трудностях, которые испытывает типография, переезд за МКАД весной может участиться в целях минимизации издержек? Чтобы типографии поехали эшелонами? Александр Слепов: А это уже происходит, почему весной-то? Александр Шнайдер: Ну понятно, что это от масштаба зависит. Очевидно, что большой типографии за МКАДом удобнее. А вот средней, по моим ощущениям, это принесет больший проигрыш, чем выигрыш. И потом, если в Москве не останется типографий, то это, на мой взгляд, изменит рынок. Александр Слепов: Господа, то, что в Москве не останется типографий, на мой взгляд, очевидно. Останется цифровая печать, офсет А3. Остальное будет выброшено, это политика властей. Существует понятие цены арендной платы. Она регулируется государством. В Москве она достигла странных величин. Цех выгоднее оборудовать под офисы по цене $1000 за кв.м в год, чем под производство за $200. Что и происходит. Чтобы заставить типографию уехать, достаточно повысить цену аренды до $500 в год, чтобы производство на площади в 1000 кв.м стало нерентабельным. И типография уедет. Сама уедет. Я уже уехал. Александр Шнайдер: Довольны? Александр Слепов: Да. Максим Добровенский: Но офисы тоже сокращаются. Офисных работников сильно сократят. Александр Слепов: Нет, тут не Европа. Рабочих сократят, но число офисных работников, в конечном счёте, сокращаться не будет. Александр Шнайдер: Я не могу в полной мере согласиться с тем, что это тенденция. При каком-то размере типографий накладные расходы на транспорт, при наличии офиса в Москве и цеха за МКАДом, превысят экономию. Средние типографии пока еще не все уезжают. А сразу за МКАДом ставки аренды не ниже. Давайте перейдем на другую интересную тему — подробнее обсудим тенденции в цифровой печати. Арсен Манукян: Что касается цифровых тиражей, то рынок просел, но не более чем процентов на 10. Тиражи сократились, но не резко. Это — немного. Максим Добровенский: А за счёт чего, или по всем направлениям? Арсен Манукян: По всем. Все мои коллеги называют цифру 10-15%. Александр Шнайдер: Может, визитки как заказывали, так и заказывают. Арсен Манукян: Сложно сказать. Визитки — не составляющая. К тому же цифровая типография — тоже рознь цифровой типографии. Конкретно у нас остались сейчас либо заказы уровня как раз визиток, либо сложные заказы, которые не могут выполнить небольшие цифровые типографии в силу объема, а офсетные в силу технологии. Мы сами остановились на таких заказах; это наиболее интересно с точки зрения денег. И они на данный момент не сокращаются. Андрей Зарецкий: А как Вы думаете, эта тенденция экстраполируется на следующий год? Ведь, в принципе, многие спасаются сезонной, так называемой, новогодней загрузкой. Арсен Манукян: Сезонной загрузки у нас нет. Мы изначально не ориентировались, например, на календарную тематику. Я думаю, в следующем году все останется на своих местах, тенденция продлится. Александр Шнайдер: И все-таки, самый важный вопрос. Чем же типографии привлечь клиента? Низкой ценой неинтересно. Тогда как — ждать, пока все вокруг умрут и он к тебе сам приползет? Уходить в нишевые продукты? С цифрой не столь знаком, а много ли в офсете осталось подобных ниш? Александр Слепов: Ниш не осталось вообще. В современной полиграфии во всем мире и в нашей стране мы давно уже понимаем, что клиент выбирает не товар, а поставщика. И пристрастия клиента к тому или иному поставщику — очень интересный вопрос, который требует изучения. Учитывая, что в нашей стране просто напрочь отсутствует маркетинг, мы не можем понять, почему тот или иной потребитель идёт ко мне или к Зарецкому. Я понимаю, почему к Зарецкому иду я — например, склеить то, что не позволяет моё оборудование. Но на что ориентируется потребитель? На поставщика, которого он выбирает по каким-то своим критериям. Его не волнует, какое у нас оборудование, и даже есть ли оно вообще. Он ориентируется на определённый средний уровень качества, который в нашей стране является достаточно высоким. И этим набором его может снабдить практически любая типография. А дальше начинается психология. Мы сейчас не можем сказать, почему он обращается в одну или другую типографию. Александр Шнайдер: Но мы могли бы подумать, почему он перестанет в неё обращаться. Почему сегодняшняя экономическая ситуация заставит его уйти из одной типографии в другую. Александр Слепов: Мы сейчас говорим о шатающихся рекламных агентствах, которые будут искать самую низкую цену. И о типографиях, делающих более половины заказов для рекламных агентств. Эти типографии находятся в зоне риска. Андрей Зарецкий: Мне кажется, что тут история немного другая. Рекламные агентства, как и другие заказчики, выбирали типографию интегрально: цена, качество, сервис и т.д. В силу сокращения рекламных бюджетов они могут изменить свои комплексные пожелания. Привожу пример. У нас есть несколько агентств, которые печатаются в 3-4 типографиях. К нам несут наиболее сложные работы, которые не могут выполнить другие фирмы, хотя у нас дороже. Но может получиться, что теперь их клиенту такое качество станет не нужно, тогда работу отнесут в другие типографии. Не потому, что мы не хотим или не можем — у них просто изменятся задачи. Если не изменятся, я не думаю, что какое-либо перераспределение заказов произойдет. А изменятся или нет, я не знаю. Александр Слепов: Я думаю, не изменятся. Такие вещи меняются плавно, годами. Если мы посмотрим на рынок, то увидим, что упал спрос на шелкографию, на сложные эксклюзивные работы, но он упал 2 года назад и продолжает падать. Сокращается использование дизайнерских бумаг. Не один год. Но я не думаю, что что-то такое произойдет в связи с кризисом. У моих заказчиков вопрос «давайте оптимизировать стоимость тиража» пока не стоит. Александр Шнайдер: У меня есть ещё один вопрос, он очень интересен, но у нас обсуждается редко. На Западе уже всем ясно, что идёт закат традиционной полиграфии: с одной стороны её поджимает цифровая печать, которая скоро по цене сравняется с офсетом, а с другой — интернет, куда, в связи с кризисом скоро могут уйти все издатели. Будут ли кому-то через три года вообще нужны книги и журналы? Есть интернет, электронные книги и т.д. Что с издательским рынком случится в следующем году? Я, например, считаю, что количество мелких изданий сократится очень сильно. Александр Слепов: Проблема заключается не в том, что люди не читают книги и газеты. Если мы возьмём рынок США, то увидим, что полиграфия там растет. Александр Шнайдер: А вот Quebecor World рухнул в начале этого года, а он один печатал больше, чем весь полиграфический рынок России. Александр Слепов: Ну и что? А завтра, например, рухнет Chrysler. Что-нибудь произойдет? Ничего. Компании открываются, закрываются... Проблема в том, что в Америке есть сотни и тысячи журналов, выходящих тиражом в 500 экземпляров и они прекрасно себя чувствуют, поскольку раскупаются, то в нашей стране такого, по всей видимости, быть не может. Только-только начали появляться журнальчики тиражом 500-1000 штук. Это узкоспециальные журналы, они должны стоить дорого, потому что специалист за важный контент готов отдать любые деньги. И тут начался новый кризис. И население стало не способно платить реальные деньги за реальный товар. И это касается как полиграфии, так и любого товара. А есть и обратные тенденции. Лет 6 назад турфирмы отказались от каталогов и перешли на электронные носители. А потом оказалось, что они раздражают клиента. И года через 2 они опять стали печатать каталоги по 500 страниц, которые потребитель с удовольствием листает. Вообще, этот вопрос, на мой взгляд, абсолютно не является актуальным. Происходит не поджимание полиграфии с двух сторон, а общий кризис, подавляющий потребительский спрос. Если все наладится и страна пойдет по европейскому пути, то спрос наладится. Максим Добровенский: Давайте дадим слово нашему гостю из Екатеринбурга. Евгений Золотухин: Нашу типографию можно назвать побратимом «Августа Борга», нас связывают давние отношения. Но я представляю немного другое направление рынка — картонную упаковку. Для нас кризис во благо. Объясню, почему. Часть заводов в городе закрываются, и у нас возникает реальный шанс создать конкуренцию за рабочие места, очередь из рабочей силы, из людей, которые готовы обучаться и работать. В последние годы зарплата росла в разы, и люди сами диктовали: если вы нам не поднимете, мы уйдем в другое место. И было, куда пойти. И единственная возможность остановить рост — понять, что так больше нельзя. У нас была проблема с ростом зарплат, теперь нет.
Александр Шнайдер: А проблема с заказами? Евгений Золотухин: У нас город поменьше, и есть возможность договориться. Раньше демпинги были большие, а в августе крупные упаковочные типографии собрались, проанализировали ситуацию, рост цен на материалы, и создали единый прайс. Может быть, за спиной кто-то его и не всегда выдерживает, но если и снижает цену, то очень ненамного. И точно так же поступили с зарплатами. У нас тоже типографии уезжают за город, с работниками сложно, приходилось платить нереальные деньги, которые просто нельзя получать за работу на таком оборудовании. На рынке рекламной полиграфии очень много мелких игроков, которые не пойдут на это, там ситуация хуже. Максим Добровенский: У меня есть последний вопрос. Мы сегодня говорили об избыточности мощностей. Называлась сумма в 25%. А если поговорить об избыточности типографий как единиц? Александр Слепов: Это одно и то же. Александр Шнайдер: Да 25% мало, я бы назвал все 50%. Андрей Зарецкий: На самом деле, вопрос избыточности мощностей не такой простой. Скажите, бывали ли периоды, сезоны, когда все без исключения типографии были забиты заказами? Конечно же, бывали. И на вопрос избыточности я отвечу «нет, не избыточно». Александр Шнайдер: А я подвергну сомнению, что в нашей новейшей истории было время, когда все были жутко перегружены. Александр Слепов: Подождите, перегрузка перегрузке рознь. Современная типография испытывает перегрузку в тот момент, когда заказчик ставит жёсткие сроки. Заказчик же привык к стоящей типографии. Андрей Зарецкий: У меня была иллюзия, что «у буржуев» не так. Так. Считается, что надо иметь 30% резерва мощностей, чтобы не терять заказчика в пиковую загрузку. Александр Шнайдер:. А наша экономика сегодня позволяет иметь 30% свободной мощности? Андрей Зарецкий: Я не об этом. То, что мы когда-то работаем, а когда-то стоим, это нормально. Даже если бы мы производили гробы [смех в зале], и то наверняка там есть какая-то сезонность. А здесь сам бог велел иметь сезонность. И большинство типографий занимается гонкой вооружения и с целью не упустить своего клиента, например, 10 декабря. Александр Слепов: Сейчас мощности растут быстрее спроса. Андрей Зарецкий: Тогда зачем ты купил новую машину? Александр Слепов: Потому что я хочу больше денег. Я хочу в условиях непрерывного падения рентабельности печатать больше продукции в час. В отличие от Европы. Я хочу у других забрать заказы, чтобы они стояли, а я зарабатывал. Но сейчас у меня не получается. И ни у кого. Александр Шнайдер: Я прошу прощения, но думаю, что вопросы у нас закончились. Надеюсь, всем присутствующим сегодня было интересно говорить и слушать других. Лично мне сам факт такой встречи очень нравится. Ведь мы же конкуренты: по идее, если вам плохо будет, то мне — хорошо, и наоборот. К счастью, на самом деле все по-другому. И то, что мы собрались и разговаривали здесь с разной степенью жара, горячности, заинтересованности и погружённости, мне очень понравилось, я очень рад, что все вы откликнулись на приглашение. Спасибо вам, что пришли.
Продолжить обсуждение можно на: Принт-форуме
Источник: Print-forum
|
|
||
|
||
|
||
|
||
|
